Ирак

Отношения между Ираком и правительством Асада в период после американского вторжения можно назвать проблемными и нестабильными с заметной долей прохлады и напряженности. Тем не менее, Ирак более остальных стран региона пострадал от событий гражданской войны в Сирии, начавшейся еще до вывода американских войск с иракской территории. Багдад вел ожесточенную борьбу с суннитскими джихадистскими образованиями, в первую очередь, с группировкой «Исламское государство в Ираке» (организация признана террористической и запрещена в Российской Федерации), лидер которой Абу Бакр ал-Багдади в июле 2011 года направил Абу Мухаммада ал-Джулани (Ахмад аш-Шараа) в Сирию, чтобы основать там филиал и включиться в вооруженную борьбу против режима Асада.

После завершения вывода американских войск волна протестов Арабской весны достигла и Ирака, в частности, западных областей страны. Там возродились джихадистские движения, питая надежды на успех и рассчитывая на получение региональной и международной поддержки, а также на приток боевиков из разных стран через Сирию. Меры в сфере безопасности, принятые правительством Нури ал-Малики для обуздания протестующих и джихадистов в 2012 году, позволили сдержать народные волнения, а также вынудить иракских джихадистов переместиться на восток Сирии. Там они смогли перевести дух, перевооружиться и собрать деньги, воспользовавшись вакуумом безопасности и политическим безвластием (особенно в 2013 году). Джихадисты также использовали поддержку арабских суннитских племен, живущих по обе стороны сирийско-иракской границы. Ситуация в Сирии, в частности, позволила «Исламскому государству в Ираке» начать широкомасштабное наступление, например, кампанию «Жатва солдат» в июле 2013 года, в ходе которой было совершено нападение на тюрьму Абу-Грейб, в результате чего на свободе оказались от 500 до 1000 членов иракских джихадистских формирований, в том числе полевые командиры. В январе 2014 года «Исламское государство в Ираке» взяло под контроль сирийскую провинцию Ракка и многие населенные пункты в иракской провинции Анбар. В июне 2014 года захвачен город Мосул, после чего было объявлено о создании «Исламского государства Ирака и Леванта» (ИГИЛ – организация признана террористической и запрещена в Российской Федерации). Последовавшая за этим событиям кровавая история хорошо известна. В ходе войны против ИГИЛ в Ираке появились различные военизированные формирования, которые прямо или косвенно финансировались правительством страны и получали оружие из Ирана. Десятки тысяч боевиков переместились на территорию Сирии осенью 2015 года для участия в идущей там войне, особенно с началом военного присутствия России. Они сыграли важнейшую роль в битве за Алеппо и боях на северо-западе Сирии. С 2019 года иракская активность в такой форме в Сирии начала быстро снижаться на фоне затухания вооруженного противостояния и последовавших друг за другом политических кризисов в Ираке, которые вынудили лидеров группировок вернуть боевиков обратно в страну.

Однако с началом последнего наступления вооруженной сирийской оппозиции 27 ноября 2024 года иракские формирования вновь оказались в центре внимания. Похоже, они были готовы опять зайти в Сирию, заручившись публичной поддержкой влиятельных фигур в правительстве Ирака, в числе которых советник премьер-министра республики по национальной безопасности Касем ал-Араджи. Однако этот порыв со стороны Ирака оказать поддержку режиму Асада погас с поразительной скоростью. Наиболее распространенное объяснение тому заключается в угрозах США и Израиля в адрес иракских группировок, которые заставили их отказаться от планов пересечь границу для поддержки власти Асада.

Не исключая эту версию, следует также отметить, что за последние годы иракские формирования утратили энтузиазм и уже не хотели нести высокие риски ради выполнения указаний иранцев. После убийства в январе 2020 года генерала Касема Сулеймани, который командовал элитным спецподразделением «Аль-Кудс» в составе Корпуса стражей Исламской Революции, иракские группировки пошли на снижение напряженности с США, став более заинтересованными в аккумулировании финансовых выгод и сокрытии этих доходов от американцев в странах Залива. Скромная роль джихадистов и их стремление придерживаться нейтралитета, насколько это возможно, также проявились в ходе войн в Газе и Ливане. Поэтому их отказ от попыток спасти режим Асада следует рассматривать как часть процесса глубокого пересмотра позиций и планов.

На основании вышеизложенного можно ожидать, что последствия крушения власти Асада для Ирака проявятся следующим образом:

Во-первых, усиление давления со стороны населения внутри страны, а также внешнего политического прессинга с требованием роспуска иракских военизированных формирований, образовавшихся после войны против ИГИЛ. США сотрудничали с этими группировками, но разногласия между ними начали проявляться с началом политического кризиса в Ираке в октябре 2019 года, когда боевики начали наносить ракетные удары по американским базам в стране во время первого президентского срока Дональда Трампа. Позиция джихадистов относительно войны Израиля в Газе усилила напряженность в отношениях с США. Во время своего второго срока Трамп, вероятно, займет более жесткую позицию по отношению к иракским формированиям в рамках своей масштабной стратегии, направленной на снижение влияния Ирана в регионе, а также вследствие ожидаемого давления Израиля на Вашингтон с требованием принять меры против этих сил.

Во-вторых, оживление джихадистских течений в Ираке. Абу Мухаммад ал-Джулани (Ахмад аш-Шараа) лично знаком со многими лидерами иракских группировок. Его восхождение к власти в Сирии и движение международного сообщества в сторону признания его правления вероятно возродят надежды иракских джихадистов на достижение подобного триумфального успеха и в их стране. Они также рассчитывают на получение признания в мире, что может произойти вслед за нормализацией отношений между международным сообществом и движением «Талибан» (организация признана террористической и запрещена в Российской Федерации), правящим в Афганистане с 2021 года. Кроме того, джихадистские силы в Ираке выиграют от хаоса в сфере безопасности в Сирии. «Хайат Тахрир аш-Шам» (ХТШ – организация признана террористической и запрещена в Российской Федерации) будет неспособна, возможно, в течение многих лет обеспечить безопасность на всей сирийской территории. Оружие, боеприпасы и взрывчатка, оставленные на сотнях военных объектов свергнутого режима, а также оружие, незаконно и за бесценок продаваемое в Сирии в настоящее время, представляют собой очень важный источник снабжения и поддержки для иракских джихадистов. Они также могут извлечь выгоду из коммерческой контрабанды через сирийско-иракскую границу. В отдаленных регионах Сирии (восточные области, провинция Деръа и районы к западу от Дамаска) проживает значительное число суннитов, которые настороженно относятся к политике Ахмад аш-Шараа. Эти люди могут рассматриваться как потенциальные сторонники иракских джихадистских формирований. Иностранные боевики, присутствующие в Сирии и воевавшие в последние годы на стороне ХТШ, могут в будущем перебраться в Ирак, если почувствуют, что новая сирийская власть стремится дистанцироваться от них, чтобы ускорить процесс нормализации отношений с другими странами и исключение ХТШ из списка международных террористических организаций.

В-третьих, возрождение сепаратистских тенденций и создание автономий в провинциях Ирака. С одной стороны, иракские курды столкнулись с беспрецедентной угрозой. На протяжении десятилетий режим Асадов поддерживал тесные отношения с двумя основными центрами силы курдов Ирака – Демократической партией Курдистана (ДПК) во главе с семейством Барзани с центром в г. Эрбиль и партией «Патриотический союз Курдистана» (ПСК), возглавляемой семьей Талабани со штаб-квартирой в провинции Сулеймания. Иракские курды делали ставку на эти отношения, пытаясь играть на противоречиях региональных игроков с Турцией и Ираном. Нынешнее положение иракских курдов таково, что они потеряли партнера в лице Асадов, а курдская автономия на востоке Сирии (Рожава), находящаяся в настоящее время под контролем «Сирийских демократических сил» (СДС), может потерпеть полный крах. Курды в Ираке опасаются, что Турция может распространить влияние на всю восточную часть Сирии и усилить свое военное присутствие на севере Ирака, что может подвергнуть их мечты об обретении Иракским Курдистаном независимости беспрецедентному удару.

Таким образом, иракские курды могут предпринять шаги для оказания военной помощи соплеменникам в Сирии с целью предотвратить такой сценарий. Сложно представить, что федеральное правительство в Багдаде одобрит подобную инициативу, и, потому следует ожидать обострения напряженности между Багдадом и Эрбилем. Иракские курды могут вновь поднять тему провозглашения независимости во исполнение результатов референдума, состоявшегося в сентябре 2017 года[1]. Тогда они были вынуждены заморозить этот процесс по причине военного давления со стороны лояльных Ирану иракских группировок и из-за угроз Тегерана. В свою очередь, джихадисты и Иран подвергаются беспрецедентному внешнему прессингу, и маловероятно, что Трамп во время второго срока будет наблюдать, сложа руки, как это было ранее, за тем, что происходит с курдами в Ираке. В этой связи стоит отметить, что в Израиле начали звучать публичные заявления о необходимости защиты национальных меньшинств в Сирии параллельно с обсуждением идеи разделения страны на кантоны.

С другой стороны, со времени падения режима Саддама Хусейна идея создания суннитского региона на западе Ирака стала предметом постоянной дискуссии, но этот сценарий более десяти лет считался нереалистичным по причине отсутствия выхода к морю, из-за чего это гипотетическое образование оказалось бы зажатым между шиитским регионом и сирийским режимом, союзным иракским шиитам и Ирану. Мечта о создании суннитского региона возродилась в последние годы на фоне появления перспектив разделения Сирии или ее федерализации. В таком случае, он мог бы включить в себя запад Ирака и восток Сирии. Падение Асада дает надежду на создание суннитского региона в Ираке по сценарию вхождения в качестве крупного субъекта в состав федерации, которая объединит Сирию и запад Ирака, или путем создания образования на иракской территории, у которого будет выход к морю и необходимые торговые коридоры.

Научно-аналитический портал "Восточная трибуна"

^[1] Явка на референдуме о независимости Иракского Курдистана составила 72%, 92% участников референдума проголосовали «за». Затем на фоне конфликта, разразившегося между Эрбилем и Багдадом, руководство Иракского Курдистана объявило 25 октября 2017 года о заморозке результатов референдума, однако официально они не были аннулированы.

Стратегическое исследование: Ближний Восток после падения режима Асада (часть 2)