Ответ на этот вопрос не так прост, как может показаться, конечно, если отвлечься от эмоций, связанных с событиями последних двух лет. Как и во многих других случаях, многое здесь зависит от угла зрения. Представьте себе постановку такого вопроса три-пять, а тем более десять лет назад – очень многие политики, дипломаты, эксперты у нас в стране были бы, как минимум, в недоумении: дескать, о чем вообще речь? Ну да, у нас имеются политические разногласия с западными партнерами, но и они, и мы цивилизованные люди и обсуждаем все вопросы за столом переговоров. А теперь слова «партнеры» и «цивилизованные» изъяты из лексикона, когда мы говорим о Западе.
И все же у нас есть люди, угол зрения которых не изменился. Для них поставленная в свое время цель создания «единого пространства» безопасности и развития «от Лиссабона до Владивостока» с самого начала являлась утопией, несовместимой ни с нашим историческим опытом, ни с научным подходом к проблематике взаимоотношений различных суперэтнических общностей (то, что Россия и Запад являются разными суперэтносами, думаю, доказывать не надо). Позднейшая реинкарнация этой цели, появившаяся у нас незадолго до нынешнего кризиса в отношениях России с Западом, - «единое пространство от Лиссабона до Ченнаи», - честно говоря, вызывала только улыбку (вряд ли в Лиссабоне многие знают, где находится Ченнаи, а в Ченнаи много ли слышали о Лиссабоне?).
В принципе ответ на вопрос, содержащийся в заголовке этого материала, уже дан нашими гениальными учеными и писателями. И ведь нельзя сказать, чтобы их мысли на этот счет не были известны. Однако, во-первых, они разбросаны в разных сочинениях, а во-вторых, почему-то их никогда не принимали во внимание в политической практике России. Чтобы собрать их воедино, нужна докторская диссертация. Ответы кроются на стыках нескольких наук: истории, этнологии, географии, психологии, религиоведения, геополитики. В ограниченных рамках данной статьи наметим лишь контуры понимания проблемы.
Начнем с истории. В древней Киевской Руси уже были свои западники, но контакты с европейскими странами носили эпизодический характер. Русские князья до ХIII века лишь использовали помощь Польши и Венгрии в междоусобной борьбе за золотой Киевский стол, либо устраивали династические браки с европейскими королевскими дворами (больше всех на этом поприще отличился Ярослав Мудрый), которые не приносили особых политических дивидендов. Впервые с серьезной попыткой Запада подчинить и окатоличить наш народ столкнулась Северо-Восточная Русь в ХIII веке. Немцы и шведы, опираясь на данные своей разведки, пришли к выводу, что русские земли являются легкой добычей после разрушительного нашествия монголов, которые не оставляли своих гарнизонов в разрушенных городах. Но Александр Невский в 1240-1242 годах более чем убедительно разуверил их в этом. Тогда он опирался только на свои силы (Владимирское княжество и новгородское ополчение), но очень скоро понял, что у крестоносцев неисчерпаемые источники пополнения военной силы (вся Европа) и без союзников маленькой Северо-Восточной Руси не устоять. Папа в своей булле обещал ему помощь ливонских рыцарей против татар за признание Римского престола. Александр предпочел номинальное подчинение Золотой Орде и ее поддержку в борьбе против западной экспансии. Татары в отличие от европейцев не покушались на душу русского народа – православие. Сама история доказала правоту святого князя. Не зря все западные историки и даже современные политики в США и Европе не скрывают своей, мягко говоря, нелюбви к нашему гению, спасшему Родину в самое страшное время.
Не менее важной его заслугой стало то, что он впервые в нашей истории ввел в образ мыслей своих соратников совершенно новую для того времени доминанту жертвенного поведения «за други своя». Без этой душевной прививки были бы невозможны подвиги наших предков ни на Куликовом поле более 100 лет спустя, ни все последующие победы России.
Этот «переворот в сознании» тогда еще немногочисленных сподвижников Александра Ярославича остался незамеченным в Европе. Зато европейцы очень четко отфиксировали для себя квази-союз Невского с монголами. По времени его искусная дипломатия на Востоке почти совпала с беспримерным западным походом Батыя. Разгром польско-немецкой и венгеро-хорватской армии монголами в битвах при Легнице и Шайо в 1241 году произвел ошеломляющее впечатление на всю Европу. Европейцев от Кракова до Мадрида обуял ужас. Легенды о «татарских полчищах» и их «зверствах» обрастали все новыми страшными подробностями. Собственные и вполне реальные зверства средневековых европейцев, разумеется, считались «цивилизованными» на фоне этих рассказов. Именно тогда, в ХIII веке русских вследствие восточной политики Александра Невского европейцы начали отождествлять с «дикими» татарами.
Дополнительным мощным толчком в неприязни к татарам и русским в сознании европейцев послужили события 1260 года. К этому времени среди монгол очень популярным стало христианство несторианского толка. Под началом нойона Кит-буки монголы-несториане начали «желтый крестовый поход» против мусульман – египетских мамлюков. При этом христианские рыцари-крестоносцы, в первую очередь тамплиеры, считались естественными союзниками Кит-буки. Но тамплиеры предали монгол, которые без поддержки крестоносцев были разбиты мамлюками при Айн-Джалуде в 1260 году. Предательство дела христиан надо было как-то оправдать. Папа, поддерживавший тогда тамплиеров, был в этом кровно заинтересован. За прошедшие 20 лет после битв при Лигнице и Шайо европейцы не забыли свой ужас перед монгольским нашествием. Это обстоятельство и было использовано папистами для внесения в общественное сознание европейцев злой сплетни о «монгольских варварах», которую Л.Н.Гумилев метко назвал «черной легендой». Введенная впоследствии в оборот западной, а затем и российской исторической науки версия о 250-летнем монголо-татарском иге, а также происходившая реальная метисация татар и русских сделала в Западной Европе не требующим доказательств выражение «поскреби русского и найдешь татарина» с вполне «естественным» отрицательно-пренебрежительным значением. Именно с ХIII века на Западе стали пропагандировать и развивать тезисы о европоцентризме, «отсталости» России, «цивилизованных» и «диких» народах.
Уже после смерти Александра Невского его политика союза с монголами ради защиты русской земли от нашествия с Запада была продолжена и давала конкретные результаты. Например, в 1269 году ливонские рыцари, вновь угрожавшие Новгороду, заключили с ним мир «по всей воле новгородской» после того, как узнали о подходе татарского отряда в помощь русским, «зело бо бояхуся и имени татарского».
Вряд ли у европейцев добавилось к нам симпатий после того, как на протяжении последовавших 800 лет наши предки успешно громили завоевателей из Литвы, Швеции, Польши, Франции, Германии.
Помимо исторического контекста, важнейшее значение в «ножницах» мироощущений русских и европейцев имел религиозный фактор. У католиков в средние века широкое распространение получило учение Блаженного Августина о предопределении, которое фактически оправдывало злые поступки человека тем, что ему это было «на роду написано» Божьей волей. Напротив, в православной культуре главным была вера в спасение благодаря реальным добрым делам на земле. Схоластике и рационализму Запада русские противопоставляли высокое благочестие, принципы служения идеалу и правдоискательство, которые пустили глубокие корни не только в нашем образе мыслей, но также в русской литературе и искусстве.
Одно из коренных различий в образе мыслей западного и русского человека заключается в том, что первому с детства втолковывают тезис его превосходства над другими народами. На это указывали наши первые евразийцы в первой половине ХХ века. Вот, например, замечание Н.С.Трубецкого: «Затаенной мечтой каждого европейца является обезличение всех народов Земного шара, разрушение всех своеобразных обликов культур, кроме одной европейской… которая желает прослыть общечеловеческой, а все прочие культуры превратить в культуры второго сорта». Убеждение в своем превосходстве толкало крестоносцев в Палестину и Прибалтику, на Русь, на Константинополь, а затем англосаксов в Америку убивать и снимать скальпы с индейцев, в Африку – захватывать рабов. Как убежденно писал Р.Киплинг, это было «бремя белого человека». И оно возводилось в ранг героизма. Напротив, русским всегда была чужда идея национальной исключительности. Никому и в голову не приходило возмущаться тем, что патриархом был мордвин Никон, а русскими армиями командовал потомок татар Кутузов.
Ложь об отсталости, дикости и жестокости «русско-татарского» народа кочевала в Европе из столетия в столетие. Она вошла в образ мыслей и стереотип поведения в Европе и жива на Западе до сих пор. Эти представления были «научно обоснованы» европейскими философами и политиками в ХVIII-XIX веках. Более того, их без критики восприняли многие русские, получившие образование в Европе в то время.
Приведем хотя бы пару примеров. Вот мнение французского маркиза А. де Кюстина о России, которую он посетил в 1839 году: «Нравы русских, вопреки всем претензиям этого полуварварского племени, еще очень жестоки и надолго останутся жестокими. Ведь немногим более ста лет тому назад они были настоящими татарами. И под внешним лоском европейской элегантности большинство этих выскочек цивилизации сохраняет медвежью шкуру – они лишь надели ее мехом внутрь. Но достаточно их чуть-чуть поскрести – и вы увидите, как шерсть вылезает наружу и топорщится… При преемниках Чингисхана Азия в последний раз ринулась на Европу, уходя, она ударила о землю пятой – и отсюда возник Кремль».
Ладно уж маркиз. Может быть, у него были личные мотивы ненависти к русским. Но вот ведь какое дело – с ним были согласны очень многие европейцы, включая (не поверите!) даже К.Маркса. Приведем лишь некоторые пассажи из его «Разоблачений дипломатической истории ХVIII века». «Колыбелью Московии было кровавое болото монгольского рабства…» Ивану I Калите «надо было втереться в доверие к татарам, цинично угодничая, совершая частые поездки в Золотую Орду, униженно сватаясь к монгольским княжнам, прикидываясь всецело преданным интересам хана… подло клевеща на своих собственных родичей, совмещая в себе роль татарского палача, льстеца и старшего раба». Ивану III «удавалось под маской гордой обидчивости и раздражительной надменности скрывать назойливость монгольского раба, который еще не забыл, как он целовал стремя у ничтожнейшего из ханских посланцев». Политика Ивана Калиты «стала также политикой Ивана III. Такова же политика и Петра Великого, и современной России, как бы ни менялись название, местопребывание и характер используемой враждебной силы». «Московия была воспитана и выросла в ужасной и гнусной школе монгольского рабства. Она усилилась только благодаря тому, что стала virtuoso в искусстве рабства. Даже после своего освобождения Московия продолжала играть свою традиционную роль раба, ставшего господином. Впоследствии Петр Великий сочетал политическое искусство монгольского раба с гордыми стремлениями монгольского властелина, которому Чингисхан завещал осуществить свой план завоевания мира».
Ай да Карл Маркс! «Разоблачил» всю историю «рабской» России и вскрыл ее коварные замыслы по отношению к «цивилизованному» Западу! Видимо, тем из нас, кто учился в советской школе, преподавали совсем не те его произведения.
Надо отдать должное нашим лучшим мыслителям XIX века. Они прекрасно понимали отличия России от Европы и отношение европейцев к нам. Так, по мнению А.С.Пушкина, «история ее (России) требует другой мысли, другой формулы, чем мысли и формулы, выведенные Гизотом из истории христианского Запада».
Много думал над этими вопросами и Ф.М.Достоевский: «Что ж? Будем ли мы обвинять за такое мнение иностранцев? Обвинять их в ненависти к нам, в тупости; смеяться над их недальновидностью, ограниченностью? Но их мнение было высказано не один раз и не кем-нибудь, оно выговаривалось всем Западом, во всех формах и видах, и хладнокровно, и с ненавистью…» И еще: Европа «не верит ни благородству России, ни ее бескорыстию. Вот особенно в этом-то «бескорыстии» и вся неизвестность, весь соблазн, все главное, сбивающее с толку обстоятельство, а потому ему никто не хочет верить, всех как-то тянет ему не верить. Не будь «бескорыстия» - дело мигом стало бы в десять раз проще и понятнее для Европы, а с бескорыстием – тьма, неизвестность, загадка, тайна!.. Кончают тем, что разрешают на свой аршин, по-прежнему, по-всегдашнему: «Захват, дескать, означает завоевание, бесчестность, коварство, будущее истребление цивилизации, объединившаяся орда монгольская, татары!..» А вот что Ф.М.Достоевский думал о тех русских, которые вдруг захотели стать европейцами: «…русскому, ставшему действительным европейцем, нельзя не сделаться в то же время врагом России. Того ли желали те, кто прорубал окно?.. Русскому ни за что нельзя обратиться в европейца, оставаясь хоть сколько-нибудь русским…»
Современнее не бывает! Как будто наш классик уже знал законы этнологии, открытые почти 100 лет спустя. То, что глубоко осмыслено и прочувствовано, не меняется веками. Вот только многие политики этого не понимают, или не читают своих классиков, либо просто полагают, что они самые умные.
В этой связи нельзя не вспомнить мысли нашего замечательного поэта и дипломата Ф.И.Тютчева. Он, в частности, полагал, что «борьба между Западом и нами никогда не прекращалась. В ней не было даже длительной передышки… Запад попросту в девятнадцатом веке вновь вернулся к тому, что он уже пытался делать в тринадцатом и что уже тогда у него так плохо получилось…» (мы могли бы добавить, что в двадцатом и двадцать первом веке Запад наступал на те же грабли). По Ф.И.Тютчеву Европа убеждена, «что всякое общество, не устроенное в точности по западному образцу, не достойно существования». Он верил, что русский народ является христианским «благодаря той способности к самоотречению и самопожертвованию, которая составляет как бы основу его нравственной природы».
Итак, Ф.М.Достоевский и Ф.И.Тютчев определили те качества русских, которые вводят людей Запада в состояние ступора: это способность к бескорыстию, самоотречению и самопожертвованию. И наконец, приговор Ф.И.Тютчева, хлесткий, как выстрел: Россия «самим фактом своего существования отрицает будущее Запада». Жестко? Неполиткорректно? Но ведь в этом выстраданном приговоре нет ни намека на оскорбление. Он даже не эмоционален, а сухо рационален, словно концовка математической формулы после знака равенства. Сравните это высказывание с полными желчи, ненависти и презрения к нам хотя бы вышеприведенными суждениями «просвещенных, цивилизованных» европейцев о России и тогда вы ощутите, почувствуете, увидите внутренним взором всю разницу между нами и людьми Запада.
Почувствуете, но не обоснуете научно! Слава Богу, и это уже сделано в теории этногенеза Л.Н.Гумилева, которая со всей определенностью доказала верность прозрений замечательных сынов России XIX века. Эта теория глубоко обосновывает и природное происхождение различных этносов с присущими им стереотипами поведения и мироощущения, и соответствующую разницу в образе мыслей как отдельных этносов, так и суперэтнических образований. Антитеза «мы – они» лежит в подсознании каждого представителя того или иного этноса. Взаимоотношения этносов, суперэтносов, да и отдельных персон строятся на фундаменте комплиментарности. Положительная комплиментарность – безотчетная симпатия, отрицательная – антипатия, которую невозможно объяснить точно также, как и положительную. Есть и нейтральная комплиментарность – это терпимость, близкая к равнодушию. Подчеркнем еще раз: то или иное искреннее чувство представителей этносов друг к другу имеет природное происхождение, обусловленное не только и не столько генами, но главным образом воспитанием и кругом общения в возрасте от младенчества до 10-12 лет.
Знак комплиментарности западного и российского суперэтносов не требует дополнительных доказательств, если окинуть взглядом историю наших отношений на протяжении последних восьми веков, не говоря уже о разнице наших поведенческих стереотипов. Но здесь чрезвычайно важны два уточнения. Во-первых, та или иная комплиментарность на популяционном уровне вовсе не означает, что все индивидуумы строго ей следуют. Люди из разных этносов или суперэтносов могут симпатизировать друг другу, дружить или даже любить друг друга. Но эти отклонения на индивидуальном уровне компенсируются общим уравнением на уровне этносов и суперэтносов.
И второе. Сознание превосходства Запада и его презрение ко всем остальным народам, включая наш, - плод разума, то есть сознательного творения определенных людей, нежели присущий от природы западному суперэтносу феномен мышления. Правда, согласно теории этногенеза западноевропейский суперэтнос старше нас на 500 лет. Может быть, как «старичку», ему свойственно отношение ко всем остальным свысока? И все же нет! Не получается оправдать ненависть к нам Запада исключительно природными причинами. Эта «свойственность» была бы объяснима и даже простительна, имей она разумные пределы старческого брюзжания, а не того русофобства на грани звериных инстинктов, в которое вылились «мыслительные упражнения» «цивилизованной» элиты Запада.
Поэтому наша попытка войти в «общеевропейский дом» априори означала либо ее провал (что и случилось на самом деле) главным образом вследствие несходства шкалы ценностей у нас и у них, либо отказ российского суперэтноса от своей этнической доминанты и ее замену на западную со всеми катастрофическими для России последствиями.
Объективности ради здесь следует сделать одну оговорку, которая, впрочем, не меняет суть дела. У России с Европой очень много общего (с США – гораздо меньше) прежде всего потому, что мы соседи, веками жили рядом, торговали, воевали, говорили, спорили, соглашались и делали много других дел. Мы восторгались и сейчас восхищаемся их достижениями в самых разных областях – от культуры и искусства до техники и сугубой заботе о бытовых удобствах людей. И все же вследствие многих причин, в том числе упомянутых в этом материале, Россия – не Европа, а уникальное евразийское государственное образование.
И наши, и зарубежные политологи в один голос утверждают, что для США и вообще Запада главный противник – Китай, а нынешняя гибридная война против России – лишь этап подготовки к борьбе против китайского гиганта, средство максимального ослабления потенциального союзника КНР в ее противостоянии с Западом. В пользу этого тезиса приводятся многочисленные аргументы и цифры, с которыми действительно трудно спорить. Тем не менее, рискуя навлечь на себя праведный гнев маститых экспертов, рискну не согласиться с этим, казалось бы, железобетонным утверждением. Нет! Главный противник для Запада – именно Россия. Во-первых, в этом вопросе нужно отталкиваться не от гипотетических умозаключений (хотя они и выглядят очень логично), а от реально производимых действий, каковыми на сегодня является настоящая война Запада против России во всех сферах, включая военную, экономическую, культурную и даже спортивную. Во-вторых, и это самое главное, противостояние с Китаем имеет для англосаксов и их подопечных сугубо рациональный характер, будучи основано на безэмоциональных геополитических и экономических расчетах. А вот в борьбу против России Запад вкладывает не только работу аналитических центров, деньги, оружие, разведку и многое другое, но и копившуюся веками искреннюю ненависть, весь «жар души». Если хотите, «это другое». «Другое» - следствие тех причин нелюбви к нам Запада, которых мы лишь коснулись в этой статье. Их можно свести в следующую краткую формулу.
Они нас не любят, во-первых, потому, что по этнологическому правилу комплиментарности мы другие по своему мироощущению, образу мыслей, ценностям и стереотипу поведения, что делает нас, по их убеждению, ниже их во всех отношениях. Во-вторых, потому, что за 800 лет, несмотря на их колоссальные усилия, им не удалось ни подчинить нашу душу, ни завоевать нас, ни даже ослабить. И в-третьих, потому, что вторая причина вступает в непримиримое противоречие с концовкой первой причины, и разрешить это противоречие они не в состоянии.
Пункт номер один в этой формуле, за исключением его финальной части, как было отмечено выше, имеет природное происхождение. Но его заключительная часть – созданная на Западе давно и повторяемая там по сей день злая легенда о нашей «отсталости», «дикости», якобы присущей нам «агрессивности» и об их превосходстве над нами – продукт сознательного творения западных элит, который породил множество бед и за который они должны нести полную ответственность. По поводу второго пункта мы можем и должны гордиться нашей историей, умом и беспримерными подвигами наших предков. Пункт третий – простая логика без эмоций.
Теперь читатель сам вправе делать выводы, исходя из своего опыта и угла зрения.
Иванов Александр Анатольевич - Чрезвычайный и Полномочный Посол, первый постоянный представитель России при АСЕАН (2017-2023 гг.),
член экспертного совета Научно-аналитического портала "Восточная трибуна"